Прошлым летом судьба забросила меня в один из райцентров Костромской области и поселила в единственной уездной гостинице. По случаю июньской жары в отеле были отключены вода и электричество. Впрочем, из всех электрических приборов в номере имелись лишь два оголенных провода, торчавших из-под надорванных обоев, а воду (минеральную, местного производства) можно было купить в соседнем магазинчике.
По коридору напротив квартировал американский миссионер (занесла ж его нелегкая!), приехавший в российскую глубинку для духовного просветления масс. Утром перед умывальником он вытрясал из бутылочки на ладошку воду и плескал ее на лицо. Делал он это стоически, не чертыхаясь и не возмущаясь, и я предположил, что американец не первый день обитает здесь и уже успел усвоить некоторые самобытные стороны нашей жизни. Определенно прав был Бернард Шоу, заметивший однажды: «Не люблю чувствовать себя как дома, когда я за границей»…
С мая по октябрь в Костроме туристический сезон, и возможность ощутить себя «не как дома» появляется у многих иностранцев. Что влечет их сюда? Уж конечно, не репутация «города мелких опасностей» и судоходных луж.
Бытует мнение, что главные достопримечательности Костромы – ее знаменитые архитектурные ансамбли, монастыри, пожарная каланча (иногда зарубежные гости выражают недоумение, как это святотатцам-большевикам пришла в голову мысль разместить пожарную часть в храме). Увы, нет. Церквей на пути следования туристического каравана столько, что постепенно купола, звонницы и фрески сливаются для заграничного глаза в сплошную сусальную массу. Приезжающие к нам американцы, англичане, французы, итальянцы, немцы видят главную прелесть Костромы в ее провинциальном уюте, в ее нестоличности, «немосковскости». Многие говорят, что Кострома совпадает с их полумифологическими представлениями об исконной Руси.
Надо сказать, что очарование провинциальности никак не связано с разбитыми тротуарами, переполненными мусорными бачками и слоняющимися по улицам клошарами. Костромская аура точно не будет разрушена, если привести в порядок дороги и общественные уборные, открыть на территории музеев кафе и специализированные магазины сувениров.
Гостей из-за бугра восхищает Волга, а странно удивляет то, что костромичи никак не используют этот волшебный ресурс для создания индустрии развлечений и отдыха. Местные жители нравятся тоже - даже несмотря на их бросающуюся в глаза неулыбчивость. Умиляют дети, особенно маленькие девочки, порхающие по улицам в платьицах и бантиках, – в Европе и Америке этот трогательный стиль вышел из употребления лет 40 назад.
Нравятся русские посиделки – этакое пиршество непосредственного общения. При этом в глазах многих угадывается затаенная грустинка по не состоявшему в жизни празднику. Почему-то им доставляет удовольствие ходить по базару (внутри Больших Мучных рядов). Это, кстати, косвенно свидетельствует о том, что для европейца Россия – восточная страна, ведь базар на Востоке все равно что Вестминстерский дворец в Англии, то бишь место, где решаются судьбы государства…
Сколько живу в Костроме – столько слышу разговоры о превращении нашего города в туристическую «мекку». Совсем, прошу заметить, не маниловская мечта! Все у нас вроде есть для этого. Главное: есть мы сами – основная городская гордость и достопримечательность. Мешает осуществлению планов лишь наше излишне мажорное представление о возможностях иностранных гостей: отнюдь не каждый из них способен, подобно миссионеру, стоически умываться с помощью бутылочки.
16 апреля 2003 г.
