Храм Воскресения на Дебре. Безусловной жемчужиной Костромы по праву считается церковь Воскресения на Дебре (об этимологии названия этого района мы уже говорили). На этом месте стояла деревянная церковь, якобы возведенная еще Василием Квашней, который «охотился в этих лесах». Почему якобы? Здесь – явный отголосок легенды об обретении иконы Федоровской Богоматери. Но то «событие» случилось как раз на противоположной, западной стороне от города, наш же храм находится с востока. Однако, церковь на самом деле была – ее видит опись 1628 года. Вероятно, она появилась в 16-м столетии, а к более позднему времени обросла легендой.
Нынешняя церковь возведена в 1630-1645 годах (чаще встречается другая цифра – «не позже 1652 года», иногда говорят, что построена она была точно в 1652 году; рисунок 30). Это была первая каменная постройка, которую смог себе позволить средний класс посада: она возводилась на средства купца Исакова и посадских людей. Есть интересная легенда, будто Исаков заказал в Англии 10 бочек краски, но по ошибке получил 10 бочек, набитых золотом. Богобоязненный купец решил, что дармовое – от дьявола, и истратил все деньги на создание этого храма, дабы не навлечь на себя беду. Даже если это и не так, то все-таки в психологическом плане безукоризненно верно. От влияния народного вкуса она - нарядная, не монашеская и не слишком отрешенная от мира; в таком вкусе строили заказчики из числа городских обывателей (рисунки 31, 32, 33, 34). В 1650-1652 годах храм расписали, и эта роспись сама по себе является предметом серьезного научного интереса, хотя и сохранилась в исконном виде фрагментарно. Так, в сценах Апокалипсиса исследователи видят скрытое указание на потрясения Смуты, и на террор, который развязало правительство против старообрядцев. В фигурах людей, поклоняющихся ложному агнцу – намек на тех, кто пошел за лже-патриархом Никоном.
Перестройка 1746 года несколько исказила облик сооружения. Крайне интересен декор храма: и поливные изразцы, но особенно вытесанные на белом камне фигуры птиц и зверей (рисунки 35, 36). Фигуры аутентичны, и в российском зодчестве этого времени найдется не так много столь архаичных по виду памятников пластики этого времени. Все тут символично. Так, пеликан, которого звали «птица-неясыть», якобы раздирал свою грудь, чтобы накормить птенцов. Конечно, сие – аллюзия на христианское самопожертвование, несколько исступленное, что было характерно для старообрядцев.
Раскраска храма относится к реставрации 19-го столетия, и уже тогда породила дискуссии среди археологов (рисунок 37). Одни считали, что храм волне мог быть раскрашен «в шашку», указывая на сооружения Троице-Сергиевой лавры. Другие полагали, что так раскрашивали только гражданские здания, а не храмы. В конце концов сошлись на том, что храм мог быть разрисован снаружи именно таким образом, и что моду эту занесли в Россию итальянцы еще в 15-м столетии, когда возводили Грановитую палату в Московском кремле. Пережитками деревянного зодчества в этом памятнике считаются шатровые покрытия крылец, и сами эти крыльца.
Искони храм снабжен был колокольней. Однако, она была разрушена в 1802 году при построении рядом теплого храма аналогичного посвящения и тоже с колокольней. Это сооружение еще в 19-м столетии было объявлено «безобразным», однако сегодня, будучи в плачевном состоянии, выглядит даже как-то романтично, и не портит своим соседством всемирно известный храм (рисунки 38, 39). Ограда вокруг церквей сооружена в 1878 году, правда, с западной и северной стороны еще есть следы более старого варианта, времени создания которого мы не знаем.
Еще далее в Дебрь находится храм Вознесения на Дебре (наверное, поэтому храм Воскресения часто называют на Нижней Дебре; см. фото слева, которое мы только и смогли достать на сайте Костромской епархии, поскольку сами до храма не дошли). Впервые деревянный храм видит Писцовая книга за 1628 год, но фиксируемый ею же остаток еще какого-то храма (видимо, парного) говорит о том, что место тут было населенное и в 16-м столетии. Нынешняя постройка 1654 года, в конце 17-го столетия пристроена трапезная с Никольским приделом. Небольшие пристройки и перестройки были и в 18-м, и в 19-м веках. Здание интересное – специалисты усматривают влияние новгородской архитектуры 15-16 веков, завораживает и облицовка зеленой черепицей. Но в советские годы тут были квартиры, потом просто помойка, реставрация оборвалась в 1991 году, в итоге храм никому не известен, и туристов туда не возят.
В 1650 году на посаде возводится Троицкая церковь - на средства купца Иллариона Постникова. По ее поводу старые историки отмечают, что у создателей ее явно не было в ходу ни циркуля, ни линейки. Тем не менее, некоторая неправильность линий с лихвой искупалась художественностью исполнения деталей, так что этот недостаток обращался в достоинство. Храм считался самым красивым в Северном Поволжье, но коммунистам все было ни по чем, и сегодня о нем напоминает лишь старая фотография, да изразцы, которые каким-то образом сохранились, и служат сегодня для тех, кто ищет «настоящий русский стиль», источником вдохновения и образцом для подражания (рисунок 40).
Среди старой застройки на посаде сохранилась едва ли не чудом церковь Иоанна Златоуста, которая обычно датируется 1751 годом (рисунок 41). Упоминается в дереве еще в 1628-м, построена на средства Михаила Федоровича. Тогда рядом существовала зимняя церковь Фрола и Лавра, а это уже интересно – обычно храмы такого посвящений ставили там, где ногаи и прочие кочевники имели право торговать своими конями. В советское время – центр Костромской епархии. Вероятно, в 1791 году к ней пристроили колокольню, уничтожив деревянный храм Фрола и Лавра, который все еще стоял рядом. Прежде рядом находилось кладбище, срытое лишь в конце 18-го столетия. По этому храму особенно хорошо видно, как запаздывали вкусы в провинции, и то славно: хоть что-то, якобы древнее, украсило эту безрадостную часть города. Возле Иоанна Златоуста впервые в Костроме увидели мы выходы культурного слоя, и, хоть находились эти "выходы" прямо под окнами деревянного дома-барака, кинулись рыться в прахе, и лишь потом заметили, что за всеми нашими эволюциями неодобрительно наблюдал старик из окна. Хотя обломков керамики удалось найти много, она очень однообразна. Один красноглиняный фрагмент, по качечеству могущий быть отнесен еще к последним годам 16-го века, и то вряд ли, а так - осколки чернолощеных сосудов 17- первой половины 18 веков; узор, правда, очень хорош (рисунок 42).
На улице Катушечной (быв. Алексеевской, еще раньше – Калашной) стоит храм Алексея Человека Божьего (1759; надстройки – 1762, колокольня ее позднее; фото слева - сайта Костромской епархии). Храм поставлен вместо деревянного, который, однако, был не здесь, но рядом, в Гашеевской слободе (ул. Калиновского). Церковь не представляет особой красоты.
Но считается, что настоящее богатство Костромы – это еще уцелевшие деревянные, или полудеревянные, дома. Про Кострому говорят, что она – затейливая красавица, украшенная кружевами, подчеркивая особый характер архитектурного убранства города. Вероятно, это мнение сложилось в прошлые времена, когда так и было. Ныне рядовая застройка старой Костромы ничем особым не привлекает (рисунок 43). Есть в Поволжье города, где от старых домов действительно трудно глаз оторвать, как, например, Городец или Симбирск, но в Костроме, видимо, «большевики» хорошо постарались.
Кострома в конце 18-го века получила регулярный план застройки. В отличие от многих других городов, здесь его всерьез взяли на вооружение, и облик самой старой части Костромы ныне определяется «регулярными» и «типовыми» планами той эпохи. Эти «типовые» планы выполнены были в стиле классицизма. Что значит классицизм в деревянном зодчестве? Это значит, что дом напоминает все равно деревенскую избу, но какими-то неприметными деталями пытается «косить» под каменные постройки с колоннами и прочими излишествами. Такие дома стояли в центре, по окраинам же народ продолжал строить простые избы, но таковых, к сожалению, в натуре уже не сыщешь. Резьба наличников классицистических домов, в которых часто видят проявление народного вкуса, на самом деле копирует лепнину каменных зданий, рожденную, в свою очередь, в умах архитекторов «галантного века». Исконно народными являются лишь такие мотивы, как «городковый» (ступеньками) и «солнце» (сложное орнаментальное построение на основе круга). Последнее, видимо, привнесено в глубокой древности тюркским элементом, поскольку подобные графические построения, в огромном числе вариантов, мы видим на медных монетах Золотой Орды. Народную манеру отличает также не объемная, а плоскостная резьба, которую могли выполнять простой пилой «напросвет» (она так и называется – «пропильная резьба»). Часто наличники действительно народных домов вообще не украшались.
С середины 19-го века классицизм отмирает, и образцовые фасады уступают место фантазии. Но и тут мы не видим особого расцвета народного гения: богатевшие крестьяне, становясь купцами, искали архитекторов, которые и делали свою работу. Этот стиль суммарно получил название «купеческое барокко». С конца столетия в моду входит и ложнорусский стиль, о котором вовсе неуместно было бы говорить на этих страницах.
Еще раз несколько слов о наличниках. Форма наличников сложилась в конце 19-го века. Их делят на 5 групп. Самые старые наличники 1-й группы восходят лишь к началу 19-го века, и их выделяют по классицистическому облику. Наличники прочих групп формируются лишь в середине-второй половине 19-го столетия. Это могут быть или «домики» над окном, украшенные резьбой, или целые «терема», в которых заключены фигуры птиц, других животных, или обтекающие все окно «полотенца» (названы так потому, что окно напоминает зеркало, на которое повесили вышитое полотенце). Этнографы воспринимают эти наличники как свидетельство глубокой народной памяти, но, как нам кажется, несколько поспешно.
