Существует несколько толкований названия города. Исследователи разбились на два лагеря, славянский и финно-угорский. Проблема в том, что на самом деле несостоятельны обе версии.
Так, иногда еще приходится читать, что слово «Кострома» - от финского «кострум» – «крепость». Излишне говорить, что ни в одном финно-угорском языке нет такого слова. Слова castra или castron (соответственно, по-латыни и в итальянской огласовке), и в самом деле означают «крепость», однако, приписывать здешним знание латыни не приходится.
Не лучше и славянская этимология. Она цепляется за то, что на Руси, правда, неизвестно с какого времени, в народе бытовал праздник бога (?) Костромы, справлявшийся в дни игрищ Ивана Купалы (собственно, Купала – это и есть ипостась Костромы). Во время игрищ некую девушку называли Костромой, и купали ее в реке. Другая девушка, руководительница обряда, делала лукошко, и била в него. В более древнем варианте того же празднества Кострому делали в виде куклы. Эту куклу несли к реке, возле которой народ разделялся на два лагеря: одни хотели куклой овладеть, и ее уничтожить, другие куклу защищали. Обряд должен был закончиться победой нападавших, с куклы срывали одежды и уничтожали ее, защитники же рыдали. Недаром, говорят сторонники этой версии, в местных говорах слово «кострома» и есть та солома, прутья, из которых делали куклу.
Что в этой версии плохо? То, что такого праздника никогда не было в Костромской губернии. Что хорошо? То, что в местных говорах и в самом деле «кострома» - это прутья и солома. И все же мы хотели бы, оттолкнувшись от этих "прутьев", предложить свою версию. Что если (см выше) некогда «костромой» и в самом деле называлось племя. Были же «поляне» - славянское племя, обитавшее в поле, и «древляне» - лесное племя. Зная тягу финно-угров к рыболовству, мы можем предположить, что племя, жавшееся к воде, строившее свои дома у воды, чуть не в самих камышах, а может, из камышей и из соломы, назвалось (или его соседи назвали) "костромой", то есть "соломенным" (видимо, на местном варианте финно-угорского наречия). Потом слово разделилось: русские князья назвали по имени племени свой город, как это случилось с Весьегонском или с Арзамасом, а, с другой стороны, слово «кострома» в его исконном значении перекочевало в славянский говор и обрусело. Понимая, что и эта версия может быть оспорена лингвистами, мы оставляем ее на их суд.
